Комплементаризм для юристов: на примере исполнения наказаний

Моральные дилеммы — популярный философский жанр, в котором человеку предлагается выбирать между убийствами знакомых и незнакомых людей, между дружбой и любовью, между семьёй и Родиной, между жизнью и честью и проч. и проч. У всех этих разнообразных историй есть одна общая черта: персонаж злодея, который всё это организовал. У Филиппы Рут с её знаменитой вагонеткой это сумасшедший философ. В “Бэтмене” это Джокер. У Сартра речь уже идёт о нацистах. В знаменитом своей дилеммой романе Уильяма Страйтона “Выбор Софи” всё вообще происходит в Освенциме. Таким образом, моральные дилеммы едва ли отделимы от образа изувера, который ставит людей в такие условия. Можно сказать, что праотцом почти всех моральных дилемм является Прокруст.

Так вот, задача государства и права - быть чем-то противоположным изуверству, быть как можно дальше от нацизма и т.п. Государство и право должны создавать такие условия, чтобы человеку не приходилось ничем жертвовать, а наоборот, чтобы человек мог свободно осуществлять все высшие цели своей жизни. Жизнь и здоровье, имущество и свобода, доброе имя и общественное положение, брак и семья, труд и самореализация, убеждения и достоинство, образование и культура, покой и безмятежность, радость и счастье граждан — всё это конечные цели не только отдельных отраслей законодательства и отдельных государственных учреждений, но всего законодательства в целом и всей государственной системы. Ни одна норма и ни одно административное действие не должны противоречить ни одной из них.

Возникает закономерный вопрос: а что же эти самые злодеи, которые живут среди нас, как быть с ними? Разве государство и им должно создавать такие условия? Да, даже им государство должно создавать такие условия. Даже злодеям, что уж говорить о законопослушных гражданах. Несомненный злодей, изобличённый преступник является крайним и оттого наиболее наглядным примером, на котором можно показать комплементарные обязанности государства.

Начнём с того, что преступление и наказание существуют для государства только в измерении контроля. Контроль — это свобода распоряжаться по своему усмотрению ресурсами, признанными вашей собственностью. Вы можете распоряжаться своим телом, своим временем, своей физической силой, своими навыками, своим имуществом — как вам угодно, но в рамках аналогичной свободы других людей. Эта оговорка про ограничивающую свободу других всегда подразумевается (и зачастую прямо выражена) во всех нормативных актах. Государство призвано следить за тем, чтобы никто не преступал всеобщую меру свободы. Соответственно преступление — это вторжение в свободу других, ограничение их свободы. А наказание, таким образом, это уменьшение меры свободы преступника. Мера наказания высчитывается почти математически. Государство отнимает у преступника свободу в соответствии с тем, насколько он отнял свободу у других. Наказание должно быть соразмерно преступлению, однако не один к одному. Справедливость наказания — это соразмерность плюс милосердие. Древние государства отнимали око за око, зуб за зуб, и это было слишком жестоко. Ныне довольствуются тем, чтобы ограничить свободу преступника ровно настолько, чтобы он сам отучился ограничивать свободу других и чтобы потенциальные преступники задумались. Для нас, важно, однако, то, что государство отнимает именно свободу, а не что-то ещё. Даже отнимая жизнь посредством смертной казни, государство отнимает именно свободу, поскольку не верит, что тот или иной страшный преступник когда-нибудь отучится покушаться на чужую свободу и что ему подобных остановит какой-либо ограниченный срок. Впрочем, сегодня государства всё больше переходят в этих случаях к пожизненному ограничению свободы или даже просто к очень длинным срокам такого ограничения, заведомо превышающим возможный срок жизни преступника. Но ничего другого, помимо свободы, государство не отнимает. Государство не должно мучить мучителя, травить отравителя, оскорблять оскорбителя и т.п.

Таким образом, и в местах лишения (ограничения) свободы, то есть контроля индивида над своими ресурсами, этот индивид имеет права на осуществление всех прочих высших ценностей, то есть конечных целей человеческой жизни. И государство обязано их обеспечить.

Наиболее очевидный пример — здоровье. Все осуждённые преступники, какими бы злодеями они ни были, имеют право на то, чтобы условия их содержания не разрушали их здоровье. Они имеют право на своевременную и квалифицированную медицинскую помощь. Если какой-либо начальник делает что-то такое, что наносит ущерб здоровью осуждённых преступников, он сам становится преступником. Если этому способствует какая-либо норма, она является противоправной и подлежит отмене.

Менее очевидный на первый взгляд пример — удовольствие. Вроде бы места лишения свободы не созданы для удовольствия осуждённых преступников. Но они и не созданы для того, чтобы их мучить. Если какой-либо начальник так или иначе пытает осуждённых преступников или просто допускает пытки, он сам становится преступником. Если этому способствует какая-либо норма, она является противоправной и подлежит отмене. А как же удовольствие? Дело в том, что нейтральное состояние безболезненности — чисто теоретическая конструкция. Практически же, если человека перестают мучить, он сразу входит состояние той или инойненулевой степени приятности — до тех пор, пока его не начнёт мучить что-нибудь ещё.

Конечно же, нельзя лишать осуждённых преступников свободы от зависимостей. Если преступник был наркоманом, пользоваться этим для манипуляций — преступление. Напротив, таких людей проводят через процедуры освобождения от зависимостей. Причём такие процедуры не должны попирать упомянутую выше ценность и быть намеренно болезненными. Напротив, они должны быть максимально облегчены. Разумеется, если какой-то начальник пытается закабалить осуждённых преступников каким-либо ещё зависимостями, это преступление, а всякие способствующие этому нормы противоправны.
Познание как высшая цель также является условием содержания осуждённых преступников. Никакой начальник и никакая норма не должны ограничивать их доступ к книгам, к заочному образованию и к новостям. Зачастую люди получают образование, именно находясь в тюрьме.

То же касается семьи. Никакой начальник и никакая норма не может разрушать семью осуждённого преступника, лишать членов семьи возможности поддерживать родственную связь. Общение родственников может быть ограничено, но не так, чтобы фатально сказаться на самом существовании семьи.

У осуждённого преступника нельзя отнимать и социальную гармонию. Это значит не только то, что нельзя так или иначе оскорблять его, намеренно порочить его имя или просто распространять его личные данные. Это значит, и что нельзя заставлять его жить среди чуждых ему людей. Нельзя профессора помещать в камеру с профессиональными грабителями и разбойниками.

Важный момент — самореализация осуждённых преступников. Каждому из них должна быть дана хотя бы какая-то возможность помогать ближним в рамках своего призвания. Если это врач, он может быть хоть фельдшером, хоть санитаром, хоть просто уборщиком в медпункте. Понятно, что если он был пластическим хирургом и тем более если он наживался на незаконной торговле лекарствами, его доступ к профессии будет сильно ограничен. Но в целом его навыками и желанием их использовать во благо людей пренебрегать нельзя. Если какой-то начальник будет препятствовать тому, чтобы осуждённые преступники трудились на благо других, реализовали себя в помощи ближнему, это само по себе злодейство.

Наконец, начальник не должен создавать впечатление (для других и для себя), будто он хозяин судьбы осуждённых преступников. Он только исполнитель, следящий за мерой лишения свободы. Всё сверх того — самообожествление и попрание достоинства осуждённых. По тем же мотивам начальник не может создавать культ себя, заставлять осуждённых преступников так или иначе поклоняться себе. По тем же мотивам он не может и препятствовать осуждённым преступникам отправлять их культы. Даже если осуждённый преступник сам идолопоклонник, препятствовать ему поклоняться идолам значит ставить на место этих идолов себя. Достоинство как высшую ценность неплохо бы помнить и законодателям, которые также зачастую мнят из себя богов, издавая безумные законы.

Таким образом, мы видим, что даже в местах исполнения наказаний государство не должно ставить человека в условия, когда он должен пожертвовать одной из конечных целей своей жизни. Оно только ограничивает его свободу в соответствии с тем ограничением, которое он сам произвёл в отношении всеобщей меры, но продолжает способствовать осуществлению других целей. Точно так же, и гораздо более того, государство обязано поступать в отношении свободных законопослушных граждан.

Social Share Toolbar

Комментарии запрещены.